Олег ЧУГУНОВ
Остров Матерей - Ява
(символика островов в романе И. Ефремова "Туманность Андромеды")
Известно (1), что в 1959г. И. А. Ефремов ставил себе в наибольшую заслугу фантазию о Великом Кольце в "Туманности Андромеды" (ТуА), но уже через 10 лет о главной задаче "Часа Быка" он говорил: "Мне хотелось в художественной форме провести марксистскую мысль о том, что человек перешел на другую ступень чисто биологического развития, биологической борьбы, что в нем главное теперь - его социальные, общественные взгляды" (2). В полной мере эти слова можно отнести и к ТуА, где И.А. описал полный цикл "воспроизводства" нового поколения.
С момента выхода романа Ефремову ставилась в упрек неестественность его персонажей, позже С. Переслегин писал, что "на страницах романа изображены представители вычисленной автором цивилизации, социальная психология которых существенно <...> отличается от привычной нам" (3). В чем же могут быть причины такого отличия в плане "чисто биологического развития"? Фундаментальная идея школы будущего, идея коллективного воспитания детей в учебных центрах, в общих чертах является развитием соответствующих идей Г. Уэллса, чей роман "Люди как боги" И.А. называл ""отправной точкой" для ТуА" (4), и А. Богданова (5). На планете Утопия наука на-училась управлять наследственностью, "произведено сознательное уничтожение уродливых, злобных, ограниченных, глупых и угрюмых типов харак-тера, и это длилось примерно около десяти столетий" (6). У Ефремова же такие "евгенические" идеи не присутствуют. Ключевым моментом перехода к этой другой ступени является идея Острова Матерей:
"Но мне невыносима мысль о разлуке с маленьким, моим родным существом, - продолжала поглощенная своими мыслями Низа. - Отдать его на воспитание, едва выкормив! (курсив мой - О.Ч.) - Понимаю, но не согласна. - Веда нахмурилась, как будто девушка задела болезненную струнку в ее душе. - Одна из величайших задач человечества - это победа над слепым материнским инстинктом. Понимание, что только коллективное воспитание детей специально отобранными и обученными людьми может создать человека нашего общества. <...> Есть остров Матерей - Ява. Там живут все, кто хочет сам воспитывать своего ребенка" (гл.13).
Этот диалог очень существенен для понимания "сконструированной" И.А. цивилизации.
Коллективное воспитание детей после выкармливания (а школа "нулевого цикла" - от года до четырех лет, см. гл.3) согласно современной теории и практике - прямой путь к невротизации. Из работы швейцарского психолога и психиатра, директора психиатрической клиники в Цюрихе Д. Хелла (7) следует, что на 8-м месяце жизни малыши начинают бояться чужих взрослых, при разлуке с матерью от года до трёх наступает печаль и отчаяние - почва для будущей депрессии. Даже замена матери другим лицом, прекрасно осуществляющим уход, не в состоянии быстро унять скорбь. Существует гипотеза, что психические расстройства, полученные в результате психотравм, в т.ч. и разлуки с матерью, могут "закрепляться" в генотипе. (Хелл считает, что сейчас порядка 15% людей имеют депрессивную симптоматику. Специалисты прогнозируют, что к 2020 году депрессия выйдет на 2 место среди всех заболеваний и травм человека как причина экономических потерь, уступая лишь ИБС(8)). Между тем, в романе встречается только один персонаж, не являющийся для нас эталоном крепкой, уравновешенной психики - астроном Пур Хисс.
Возникает противоречие: тесная связь матери с младенцем обеспечивает ему заложенную природой психологическую защиту, способность к гармоничному развитию, эволюционная роль матери как гаранта стабильности стремится ограничить это развитие уже достигнутым уровнем, выдвигая на первый план приспособление к нему. В недавнем интервью ученик Ефремова Б. Н. Стругацкий назвал эту ситуацию применительно к нашей эпохе так: "угрюмое самоповторение поколений: род людской (качественно) не меняется веками: " (9). (Отметим, что И.А. писал про "пульсацию поколений, где шаг вперед и девять десятых - назад")
Стругацкий в 2000-м году делал выбор в пользу Теории Воспитания, реализуемой профессионалами, о которой говорил Ефремов, против вмешательства в геном человека, на что неявно указывал Уэллс; за совершенствование телесной оболочки вида "Homo Sapiens" против трансгуманистических идей его "электронного" существования.
Ефремов дал символическое решение вышеуказанного противоречия: остров Матерей разрывает эту цепь самоповторения, но отнюдь не революционным путем, оставляя конкретным людям выбор, возможность следовать труднопреодолимой для них биологической природе. Сама идея Острова глубоко символична: в романе есть ещё один такой символ - остров Забвения. Отметим, что о. Забвения - не Колыма, а тропический Цейлон (10), хотя там живут те, "кого не увлекала уже напряженная деятельность Большого Мира, кому не хотелось работать наравне со всеми". Этот "громадный", как писал И.А., остров имеет площадь 65,6 тыс. км2, а о. Ява - 126,5 тыс. км2. (Кстати, жили на острове Ява в 1996 г. 107,5 млн. чел.! Сегодня это одно из самых густонаселённых мест Земли). В "Рамаяне" (II в.) Ява упоминается как Явадвипа ("о-в проса"), очень богатое место. Ефремов подчеркивал, что "человечество отдало своим слабым собратьям большой кусок плодородной, чудесной земли" и постоянно делилось с ними необходимыми запасами. Это говорилось об острове Забвения, но в ещё большей мере относится к острову Матерей.
С идеей Острова в благодатном месте посредине Большого Мира, отданном "слабым", связаны другие основополагающие мысли Ефремова: АГР с идеей Меры и высказанная в "Лезвии бритвы" Гириным мысль о коммунизме как единственной идеологии, обещающей равенство в пользовании всеми основными благами жизни слабым и сильным. Причем ключевым моментом, кардинально отличающим идеи великой утопии Ефремова от официальной коммунистической доктрины, было именно взаимоотношение сильных и слабых (или неспособных преодолевать свою биологическую природу), а не классов! (Интересно, что И.А. поместил на о. Забвения не только слабых, но и чрезмерно сильных (Бет Лон) - "быков", безжалостных к чужим страданиям). Ясно, что поселившиеся на Острове матери не увеличат этим фактом свой уровень радости (как и поселенцы Острова Забвения). Что высказываемые некоторыми почитателями творчества И.А. рассуждения об алгоритмах Горя и Радости, оценивающих состояние общества по самому "страдающему" элементу не имеют прямого отношения к идеям самого Ефремова. Он утверждал лишь вслед за И. Бентамом (1748 - 1832), что общество должно иметь возможность оценивать баланс радости и горя для общества в ЦЕЛОМ как функцию определенных решений, действий, важных для него при абсолютном соблюдении ограничений, накладываемых фактически сформулированным выше принципом Островов. Интересы (в аспекте счастья или горя и радости) общества в целом не тождественны сумме интересов его членов, хотя и основываются на них - это то новое, что внес И.А. в старую идею Бентама.
Хотелось бы увидеть пример или росток этой будущей Теории Воспитания в нашу эпоху, когда о массовом применении таких теорий можно только мечтать.
В 1975 г. Э.В. Ильенков описал педагогический опыт А.И. Мещерякова в Загорском интернате для слепоглухих. Негатив, описываемый Хеллом, доведен для этих детей до предела. "Для психического развития слепоглухота имеет последствия катастрофические. В этом случае вообще не возникает человеческая психика, сознание, и жизнь ребенка становится похожей скорее на жизнь растения. Он дышит, переваривает пищу, увеличивается в размерах, и это все. Или почти все" (11). Это уже за пределами депрессии, причем ребенок при этом может и оставаться на попечении любящей матери. Так вот, четверо воспитанников Мещерякова - Саша Суворов, Юра Лернер, Сергей Сироткин и Наташа Корнеева поступили на психфак МГУ и успешно закончили его, некоторые стали кандидатами, а А.Суворов даже доктором психологических наук. В 70-е годы о них много писали. Что мне особенно запомнилось, главной проблемой у загорских детей было научиться держать ложку (в начале эксперимента они ползали задом вперед, чтоб не биться головой об окружающие предметы и ели по-звериному). Остальное было делом СПЕЦИАЛЬНОЙ педагогической техники. В этом опыте ценна его очищенность от "шумов". От воздействия неумелых родителей, неидеального общества, "типовой" школы. Ученик наедине с Учителем.
Видимо, И.А. увидел в будущем таких Учителей как представителей массовой профессии, такую уже не СПЕЦИАЛЬНУЮ педагогику, которая иногда НАПЕРЕКОР биологической природе человека делала, как писал Ильенков, "превращение КАЖДОГО ребенка в Настоящего Человека". Точнее, почти каждого.
(1) Письмо И.Ефремова Е.Брандису от 4 мая 1959 г.
(2) КАК СОЗДАВАЛСЯ "ЧАС БЫКА". Беседа с И. Ефремовым. Г. Савченко.
Журнал "Молодая гвардия", 1969, № 5.
(3) С.Б. Переслегин. Странные взрослые. Послесловие к книге "И. Ефремов. Туманность Андромеды, Час Быка".
(4) И. ЕФРЕМОВ. На пути к роману "Туманность Андромеды". Журнал "Вопросы литературы", 1961, № 4, с.142-153.
(5) А. Богданов "Красная Звезда", 1908 г. (гл.3 "Дом детей").
(6) Г. Уэллс "Люди как боги", 1923 г. (кн. 3, гл. 2).
(7) Д. Хелл "Ландшафт депрессии", 1999.
(8) Мартынова Е.В., Кирпиченко Ан.А. Депрессия как общемедицинская проблема. Витебск, 2005.
(9) Б.Н. Стругацкий. Из интервью "ТРУДНО ЛИ БЫТЬ БОГОМ?" Компьютера, 2000, № 11.
(10) Письмо И.Ефремова И.И. ПУЗАНОВУ от 17 октября 1955 г.
(11) Э.В.
Ильенков. Александр Иванович Мещеряков и его педагогика. "Молодой
коммунист", 2 (1975), с. 80-84.
Примечание: цитаты с неуказанными источниками - из "Туманности Андромеды".
02.03.2007